Андрей Павлов – это человек, чья жизнь представляет собой непрерывную игру на грани реальности и тонко сконструированной иллюзии. Его профессиональная сущность – переговорщик высочайшего класса, выпускник престижной Академии Управления МВД России, – лишь видимая вершина айсберга. В критических ситуациях, когда счет идет на секунды, а на кону жизни заложников, он способен безоружным войти в логово террористов и установить с ними почти мгновенный, гипнотический контакт, находя ту самую щель в их броне отчаяния или фанатизма. Однако эти героические, но редкие миссии – не источник его благосостояния. Истинный капитал Павлова копится в тишине кабинетов и на фоне корпоративных войн. Он – дорогостоящий арбитр для мира большого бизнеса, последняя инстанция там, где переговоры зашли в тупик, а ставки исчисляются миллионами. Его услуги покупают, когда все другие методы исчерпаны, и он входит в ситуацию как живой ключ, способный открыть любой, даже самый сложный человеческий замок. Но мастерство Павлова зиждется не только на академических знаниях психологии. Его главный инструмент – абсолютная, тотальная способность к перевоплощению. Для каждого нового дела, для каждого клиента и его оппонентов он создает уникальную личину, меняя не только внешность и манеры, но и глубинные поведенческие паттерны, становясь идеальным отражением ожиданий тех, с кем ему предстоит вести диалог. Этот дар – родом из детства, сформированный в попытках выстроить хрупкие мосты понимания с собственной матерью. Тогда, в ранние годы, метаморфозы были средством выживания и поиска любви. Теперь они – основа безупречно отлаженного механизма влияния. Парадокс же личности Павлова в том, что, будучи виртуозом в чтении людей, в ощущении их самых потаенных страхов и желаний, он сам погружен в состояние перманентного недоверия. Годы наблюдения за человеческой натурой из-под множества масок привели его к глубокому скепсису. Он не верит словам, жестам, даже искренним, на первый взгляд, порывам окружающих. Эта отстраненность достигла такой степени, что тень сомнения легла даже на его собственное «я». В постоянной смене ролей стирается грань, где заканчивается искусная игра и начинается подлинная сущность Андрея Павлова. Он стал идеальным инструментом для разрешения чужих конфликтов, заплатив за это утратой внутренней целостности и возможностью доверять, включая самого себя, в том водовороте чужих жизней и интересов, который он называет работой.